Ты возьми земли в горсти,
Сколько сможешь унести,
Помяни ты тех потом,
Кто уснул в ней вечным сном,
Но не рыцарей-дворян,
А безвестных англичан,
Чей суровый скорбный путь
Некому и помянуть.
Землю в ладанку сложи,
Ближе к сердцу положи.
И земля с тебя сведет
Лихорадки липкий пот,
Руку сделает сильней,
Зорче глаз и слух острей,
Обострит твою борьбу,
Облегчит твою судьбу.
Четок для тебя и прост
Станет ход небесных звезд.
Ты сорви с земли родной
Примулы цветок лесной;
Летом розу взять изволь,
Осенью — желтофиоль,
А зимой — плюща цветок:
Всякому цветку свой срок.
Если правильно хранить,
Если верно применить —
Выручат тебя цветы,
Лучше видеть станешь ты.
Пелена исчезнет с глаз,
И отыщешь ты тотчас
На знакомом месте клад,
Спрятанный сто лет назад:
В поле, иль у входа в дом,
Или в очаге твоем.
И поймешь тогда ясней:
Главный клад — в душе твоей.
— Но ты еще так много недорассказал! — воскликнул Дан. — Что случилось со старым Алло? Вернулись ли Крылатые Шлемы? И что делал Амал?
— И что случилось со старым толстяком генералом, у которого было пять поваров? — подхватила Юна. — И что сказала твоя мама, когда ты вернулся домой?
— Она сказала, что вы сейчас уж слишком засиделись у этой старой ямы, — ответил им сзади голос старика Хобдена. — Tсc! — вдруг прошептал он и замер, потому что в двадцати шагах от себя увидел великолепную лисицу, которая сидела на задних лапках и смотрела на детей, как на своих старых знакомых.
У-у, Рыжая Кумушка! — проговорил Хобден еле слышно. — Если бы я знал все, что знаешь ты, я знал бы много интересного. Мистер Дан и мисс Юна, пойдемте со мной, вот я только закрою свой маленький курятник.
