Как-то совещался султан со своим великим визирем и задал ему такой вопрос:
— Скажи, есть ли кто-нибудь на свете богаче меня? Я даю каждому, кто приходит под мои окна милостыню просить, золотой дукат!
— Есть и богаче, — ответил великий визирь. — Королева английская богаче тебя, потому что каждому, кто подходит к её окнам и просит подаяния, она даёт сто дукатов!
Удивился султан и говорит:
— Откуда у королевы английской столько денег?
Визирь сказал откровенно, что не знает.
— Изволь выяснить и мне доложить, — воскликнул султан, — иначе не сносить тебе головы!
Великий визирь немедленно собрался в путь искать ответ на вопрос своего повелителя. Первым делом прибыл он ко дворцу английской королевы, встал под её окном и заорал, что было мочи:
— Подайте Христа ради!
Королева выбросила ему из окна сто дукатов. За день великий визирь девяносто девять раз являлся под окна королевы просить милостыню и получил девять тысяч девятьсот дукатов. Королева приметила визиря, позвала к себе и спросила, зачем ему понадобилось столько денег, а он ей и говорит:
— На бедность!
— Ты на нищего не похож, и нечего тебе милостыню просить.
— Ты права, королева, — молвил великий визирь, — но вот в чём дело. Однажды держал со мной совет султан, мой повелитель, и спрашивает: «Есть ли кто-нибудь на свете богаче меня? Ведь я каждому нищему подаю дукат!» Я ответил моему повелителю, что королева английская богаче, потому что она подаёт Христа ради сто дукатов. Удивился султан и спрашивает меня: «Откуда у королевы английской столько денег?» Я не знал, что ответить. «Изволь разузнать и мне доложить, — воскликнул султан, — иначе не сносить тебе головы!» Я и решил дознаться, откуда у тебя столько денег.»
— В сорока́ днях пути отсюда, — молвила в ответ королева английская, — в пустой лавчонке сидит парень. Перед ним стоит ступа, и в той ступе он толчёт алмазы. Истолчёт, высыплет порошок на ладонь, дунет — и нет ничего. Ступай туда, пусть этот парень растолкует тебе, зачем он это делает, тогда и я скажу тебе, откуда у меня столько денег берётся.
Великий визирь немедленно отправился в дорогу. Шёл он со́рок дней и наконец нашёл в пустой лавчонке того самого парня, что сидел перед ступой. И как раз тут глашатай объявил, что продаётся алмаз; парень дал за алмаз тысячу дукатов, и камень достался ему. Получил он алмаз, бросил его в ступу, истолок в порошок, высыпал порошок на ладонь, дунул — и порошка не стало.
Великий визирь подошёл к парню и воскликнул:
— Откуда у тебя столько денег, что ты их на ветер бросаешь?
Отвечает ему парень:
— В сорока́ днях ходьбы отсюда на перепутье всех дорог сидит слепой и дряхлый старик и безутешно плачет. Каждый, кто мимо проходит, даёт деду две оплеухи, а взамен получает два гроша. Ступай к старику, пусть он тебе объяснит, что все это значит, тогда и я отвечу тебе на твой вопрос.
Через со́рок дней пути великий визирь вышел на перекрёсток и увидел слепого старика.
— Дай мне две затрещины! — попросил его дед.
— Я пришёл сюда не для того, чтобы тебя бить, — говорит ему на то великий визирь. — Я пришёл узнать, с какой это стати ты платишь деньги за колотушки?
— Стукни и ты меня два раза, тогда я всё расскажу.
Что делать — влепил великий визирь две затрещины деду, а дед протянул ему два гроша с такими словами:
— В сорока́ днях пути отсюда ты найдёшь муэдзина. Он стирает своё бельё и сто раз на дню взбегает на минарет и снова сбегает вниз. Пойди выведай у муэдзина, зачем он это делает, тогда и я отвечу тебе на твой вопрос.
Великий визирь пустился в дорогу и через со́рок дней нашёл того самого муэдзина. Спрашивает великий визирь муэдзина, зачем ему понадобилось взбегать столько раз в день на минарет, а муэдзин ему и отвечает:
— В сорока́ днях ходьбы отсюда живёт старик сапожник. Когда наступает положенный срок, он два часа подряд плачет, а потом четыре часа подряд сме`тся. Пойди узнай, что с ним такое, тогда и я скажу, зачем мне нужно взбегать по сто раз в день на минарет.
Со́рок дней шёл великий визирь и наконец добрался до старика сапожника. А тут как раз настал срок, и сапожник проплакал два часа кряду, а потом стал смеяться и хохотал ровно четыре часа. Спрашивает его великий визирь, по какой причине он плакал два часа подряд, а потом четыре часа подряд хохотал, а старик сапожник ему и отвечает:
— Будешь ты идти со́рок дней и придёшь в пустыню, а в той пустыне обитает отшельник. Ему на плечи насели два льва, но отшельник и не думает от них избавляться. Ступай, пусть отшельник скажет тебе, что это значит, тогда и я тебе всё объясню.
Великий визирь двинулся в путь и скоро очутился в пустыне, нашёл того отшельника, про которого рассказывал ему старик сапожник. Стал великий визирь расспрашивать отшельника, что он делает в пустыне, а тот и говорит:
— И не спрашивай… Был я у одного ходжи в услужении. Тот ходжа отправился на поклонение святым местам. Меня оставил дом караулить и наказал: «Ни в чём ты, сынок, не будешь нуждаться, дом у меня — полная чаша. Пользуйся любой комнатой, но одну дверь не открывай ни в коем случае!» Ходжа — за порог, а в меня словно бес вселился и не даёт покою: не устоял я и отпер запретную дверь; вошёл в комнату — а там вода! Скинул я с себя одежду и выкупался в той воде. И что ж, братец мой, стоило мне окунуться, как перенёсся я в пустыню, и вот уже со́рок лет как живу я здесь, и, кроме тебя, ни единого человека я тут до сих пор не видал. Передай мою историю тому, кто тебя сюда послал, а теперь ступай с богом!
Великий визирь простился с отшельником и заторопился обратно. Вернулся он к старику сапожнику, к тому самому, что два часа подряд плачет, а потом четыре часа хохочет. Рассказал ему, какая беда приключилась с отшельником, а сапожник и говорит:
— В таком случае, и я тебе откроюсь. Однажды, когда я был молод, поехал я в Стамбул, влюбился в дочку султана, и султан обвенчал меня с ней. Жена заботливо ухаживала за мной, была смирна и покорна. Ни за что, бывало, не сядет вместе со мной за стол, а если я позову её, молвит только: «Недостойна я с тобой за одним столом есть!» Через год родила она мне ребёнка, а ещё через год — второго. Вот как-то раз зашёл я в кофейню и увидел там старца с белой бородой до самого пояса. Рассказал я ему про свою жену, а старец дал мне такой совет: «Проследи хорошенько, не отлучается ли она куда-нибудь ночью — утром всё мне расскажешь!» С тем я и ушёл домой. Наступил вечер, я поужинал и лёг спать. Среди ночи поднялась моя жена и кольнула меня шилом в бедро, хотела, видишь ли, проверить, крепко ли я сплю. Я притворился спящим и ничем себя не выдал. Тогда жена встала с постели, отворила дверь и выскользнула вон из комнаты. Я тоже потихоньку поднялся и незаметно пошёл за нею. Привела она меня на могилу. В ней был похоронен один юноша. Разрыла моя жена могилу, вытащила из мертвеца печёнку, съела её и снова его закопала. А я поскорее домой воротился и лёг спать. Через некоторое время явилась моя жена и легла подле меня. Утром отправился я в трактир поговорить с белобородым старцем, но напрасно искал я его — старца и след простыл. Близился полдень, и я пошёл домой обедать. Пригласил жену разделить со мной трапезу, но она отказалась: недостойна, мол, есть со мной за одним столом. Говорю я ей: «Ты сыта, — знать, наелась ночью печёнки того самого юноши, который недавно погиб!» Братцы мои, посмотрели бы вы, что тут с ней сделалось — вскочила она и кинулась на меня! Ногти у неё сделались словно крючья от безмена. Я бросился наутёк, она — за мной. Бежал я со́рок дней и со́рок ночей, и вот теперь чиню здесь обувь. Только стоит мне вспомнить двух моих детишек, как заливаюсь я слезами два часа подряд, а придёт на ум, как я от жены удирал, — смеюсь без устали четыре часа. А теперь ступай с богом и передай всё это тому, кто прислал тебя ко мне.
Через со́рок дней великий визирь пришёл к муэдзину и поведал ему всё, что узнал от сапожника.
— В таком случае, и я тебе расскажу про себя, — сказал муэдзин и вот что ему поведал: — Однажды в полдень поднялся я на минарет сзывать верующих к молитве, как вдруг откуда ни возьмись прилетела громадная птица, схватила меня, унесла на неведомый остров, да там и оставила. «В какую сторону пойти?» — думаю я. Тут взгляд мой упал на какой-то дом. Вошёл я в дом и увидел двух девушек.
— Вот радость-то! — вскричала одна из них, кинулась ко мне и взяла за руку. — Теперь у меня будет муж! Смотри только, — обратилась она ко мне, — не вспоминай никогда про свою родную сторону, и тогда заживёшь здесь на славу!
Прожил я с этой девушкой год на далёком острове и был несказанно счастлив. Но вот как-то раз сидели мы с ней у окна, а я и вздохнул: «Эх, кабы мне сейчас очутиться в родных краях, да сзывать правоверных к молитве с нашего минарета!» Едва сорвались с моих уст эти слова, как снова прилетела громадная птица, схватила меня и перенесла на наш минарет. С той поры взбегаю я на него по сто раз на день, всё жду, не прилетит ли громадная птица, не отнесёт ли на остров к прекрасной девушке, что одарила меня таким блаженством. А теперь ступай и передай всё это тому, кто тебя послал сюда!
Великий визирь припустил со всех ног к перекрёстку, где сидел слепой старик, и пересказал ему всё, что услышал от муэдзина.
— Ладно, — воскликнул слепой, — коли он тебе открылся, откроюсь и я. Занимался я перепродажей скота, и было у меня двадцать четыре коня. Однажды повстречался мне в пути дервиш и спрашивает: «Эй, торговец! Не возьмёшься ли перевезти кой-какую поклажу?» Я согласился и повернул за ним. Подъехали мы к пещере, а в неё ворота ведут. Дервиш вытащил из кармана книгу и читал её до тех пор, пока ворота не распахнулись сами собой. «Давай сюда мешки!» — крикнул тогда дервиш. Я принёс со́рок восемь мешков, и мы наполнили их деньгами, а ещё дервиш прихватил в пещере маленькое зеркальце. Навьючили мы мешки на коней и двинулись дальше. Выбрались на дорогу, и тут я потребовал от дервиша два мешка денег, и он мне отдал их с большой охотой. Но мне такой платы показалось мало, и я стал просить ещё один вьюк с деньгами — дервиш и тут уступил. А мне всё мало, и я всё тянул и тянул у дервиша деньги, пока наконец все двадцать четыре тюка, навьюченные на лошадей, не отошли ко мне.
Тут мне взбрела в голову мысль, зачем дервиш прихватил с собой маленькое зеркальце? Наверно, оно стоит дороже, чем двадцать четыре тюка денег, и я сказал дервишу, что хочу получить в придачу и зеркальце. Дервиш ответил, что с удовольствием подарит мне зеркальце, но только я пожалею об этом. «Пусть я тотчас же раскаюсь в том, что принял от тебя в дар зеркальце, а всё-таки отдай мне его, дервиш!» — попросил я. Дервиш протянул мне зеркальце. Глянул я в него — ослеп на правый глаз, глянул ещё разок — ослеп на левый глаз. Вдруг какая-то неведомая сила подняла меня и вместе со всеми вьюками перенесла вот сюда на перекрёсток дорог. А теперь я даю по два гроша каждому, кто мимо меня проходит и награждает двумя оплеухами. И буду давать до тех пор, пока не иссякнут деньги, потому что раньше не умел я обуздать свою жадность, а потребовал ещё и зеркальце у дервиша. Так и передай тому, кто тебя послал, а теперь ступай с богом!
Великий визирь заторопился дальше и скоро добрался до того парня, что толок в ступе алмазы, и передал ему рассказ слепого старика.
— Ну, коли старик рассказал тебе свою историю, отчего бы и мне не рассказать! — воскликнул парень. — Мой отец был дервиш. Однажды он тяжко разболелся и, почуяв близость смерти, позвал меня к себе и промолвил: «Сынок, оставляю я тебе вдосталь всякого добра, будь же рачительным хозяином. А если промотаешь всё богатство, мною накопленное, — лучше тебе повеситься, лишить себя жизни. Я тебе и петлю приготовил в старом доме». Потом отец простился со мной и испустил дух. Отнёс я его на кладбище и похоронил. Жаль мне было отца, и я заливался слезами, а когда посмотрел вокруг, увидел, что двадцать моих друзей тоже рыдают. «Бог мой! Неужели нет никакого средства забыться и осушить мои слёзы?» — воскликнул я. «Есть! Бутыль с той водичкой, что хмельной ракией зовётся. Утешает она страждущих, хоть и стоит пятьдесят один дукат».
Я тотчас же вытащил кошелёк, отсчитал пятьдесят один дукат, и бутыль с ракией была немедленно доставлена. Выцедили мы её всю до последней капли. Печаль сразу как рукой сняло, и слёз как не бывало. Позабыли мы обо всём на свете. Стали песни орать тут же на могиле моего отца. Велел я принести нам ещё по бутыли на брата. Каждый опорожнил свою бутыль, и веселье закипело. Вызвали музыкантов с тамбурами, скрипками, зурной и барабаном. И до той поры плясали и пели на могиле моего отца, пока ночь не разогнала нас по домам. Утром я снова встретился с друзьями, снова пил ракию. Так и повелось изо дня в день, я всё пил с друзьями, веселился, не работал и спустил всё своё состояние. Тут, к великому удивлению своему, я обнаружил, что мои друзья пооткрывали собственные лавки, занялись торговлей, а от меня отвернулись.
Загрустил я и часто повторял про себя: «Пропали деньги, пропали и друзья!» А знаешь, каким путём разбогатели мои приятели? Они покупали бутыль с огненной ракией за тридцать дукатов, а мне говорили, что заплатили пятьдесят один, — стало быть, на каждой бутылке наживали по двадцать одному дукату.
Опостылела мне жизнь, и пошёл я в старый дом, чтобы повеситься, как приказал мне покойный отец. Вошёл в дом, отворил дверь в одну комнату и вижу — со стропил свисает верёвочная петля. Подтянулся я, петлю на шею надел и повис. Вдруг стропила обломились, я полетел на пол, а со стропил посыпались алмазы. Взял я один алмаз, понёс в город и продал. Накупил себе разной одежды, а в кармане у меня снова деньги завелись. Увидели мои друзья, что я разбогател, стали приглашать к себе в гости, но я на них даже и смотреть не захотел. А теперь что ни день я зову глашатая и даю ему алмаз на продажу. Стоит цене подскочить до тысячи, я забираю камень себе и толку его в порошок. Потом высыплю порошок на ладонь, дуну — и порошок разлетится. Так я буду делать до тех пор, пока двое последних моих приятелей не подохнут от зависти и мучений по примеру остальных. А сейчас ступай с богом и передай всё это тому, кто тебя ко мне послал.
Великий визирь с парнем простился и вскоре достиг дворца английской королевы. Рассказал он ей всё, что услышал от парня. Тогда королева английская сказала великому визирю:
— Ступай к своему султану и передай ему, что я обладаю тайной Соломона, и в ней источник моего богатства!
И великий визирь, после долгого отсутствия, вернулся к султану и принёс ответ, за который едва не поплатился головой.
