Ах, как мама и папа Томми и Анники засуетились вокруг своих детей, когда их увидели: они обнимали их и целовали, накормили прекрасным ужином, уложили в постель, накрыли одеялом, а потом еще долго-долго сидели у них на кроватках и слушали рассказы об удивительных приключениях на острове Веселии. И все они, и родители и дети, были счастливы. Только одно огорчало ребят: ведь они пропустили рождественский праздник. Томми и Анника не хотели волновать маму и поэтому не сказали, как им грустно, что они опоздали на рождественскую ёлку и не получили рождественских подарков. Но хотя они об этом не обмолвились ни словом, радость приезда была все-таки несколько омрачена. Им было как-то странно вновь оказаться дома, как, впрочем, всегда бывает после долгого отсутствия, и, если бы они « приехали как раз в рождественский вечер, им было бы значительно легче войти в прежнюю колею.
Мучила Томми и Аннику и мысль о Пеппи. Они представляли себе, как она спит в своей нетопленой вилле, положив, как обычно, ноги на подушку, и никто не сидит на краю ее кровати, и никто не подтыкает ей одеяло. Они решили навестить ее на следующий же день.
Но на следующий день их мама не захотела с ними расставаться ни на минуту, потому что она их так долго не видела, а к тому же к обеду должна прийти бабушка, чтобы повидать внучат после их путешествия. Томми и Анника очень тревожились, думая о том, что Пеппи проводит весь день в одиночестве, и когда наступил вечер они уже не смогли дольше терпеть.
– Милая мама, мы должны навестить Пеппи, – сказал Томми.
– Ну что ж, идите, – сказала фру Сеттергрен, – только поскорее возвращайтесь домой.
Томми и Анника тут же помчались к Пеппи.
Когда дети отворили калитку в сад, они остановились, пораженные, и с изумлением стали оглядываться по сторонам. Все выглядело точь-в-точь как на рождественской открытке: домик был весь засыпан пушистым белым снегом, а все окна были ярко освещены. На террасе горела большая свеча, и свет ее красиво озарял заснеженные кусты. Дорожка к террасе была расчищена, так что ребятам не пришлось проваливаться в сугробах.
Они еще стряхивали снег на террасе, когда открылась дверь и появилась Пеппи.
– Счастливого рождества! – крикнула она и повела их на кухню.
А посреди кухни, представьте себе, стояла замечательная рождественская елка! Свет был потушен, а на елке горело семнадцать свечей, и от их дрожащего пламени и потрескивания становилось как-то очень уютно. Стол был накрыт по-праздничному. В середине стоял рождественский пудинг, на тарелках лежали красиво нарезанная ветчина, колбаса и другие вкусные вещи и много-много пряников. В печке пылал огонь, а в чулане стояла лошадь и весело била копытами. Господин Нильсон прыгал по елке с ветки на ветку, не задевая свечей.
– Я велела господину Нильсону изображать рождественского ангела, – угрюмо сказала Пеппи. – Но он не желает сидеть спокойно.
Томми и Анника застыли на пороге кухни, не в силах от восхищения вымолвить ни слова.
– О Пеппи! – прошептала, наконец, Анника. – Как это замечательно! Как ты могла со всем этим справиться? Как ты успела все это устроить?
– А я очень прилежная, – ответила Пеппи. Томми и Анника вдруг почувствовали себя невероятно счастливыми, и им стало так весело, как еще никогда не было.
– Как хорошо, что мы вернулись домой, – сказал Томми.
Дети сели вокруг стола и стали есть ветчину, рисовый пудинг, колбасу и пряники, и все это им показалось куда вкуснее, чем бананы и плоды хлебного дерева.
– Слушай, Пеппи, – сказал Томми, – а ведь рождество-то давно прошло.
– Ну и что, – отозвалась Пеппи, – просто моя вилла немного отстала, как старые часы. Придется отнести ее в часовую мастерскую, чтобы заменили пружину, а то она еще больше отстанет.
– Как чудесно, что здесь отстало время, – сказала Анника, – и мы не пропустили елки, только вот рождественских подарков нет.
– Ой, хорошо, что ты напомнила, я спрятала ваши подарки! Ищите их сами.
Томми и Анника даже покраснели от удовольствия, они вскочили с мест и принялись искать. В чулане Томми обнаружил большой пакет, на котором было написано: «Томми». В пакете лежала прекрасная коробка с красками. Под столом Анника нашла сверток со своим именем, а в свертке лежал красный зонтик.
– Я возьму его с собой, когда мы в следующий раз поедем в страну Веселию, – сказала Анника.
Над печкой висели еще два свертка. Дети тут же развернули бумагу, – там оказались заводной вездеход для Томми и кукольный сервиз для Анники. К хвосту лошади тоже был привязан небольшой сверточек, в котором был маленький настоящий будильник.
– Поставьте его у себя в комнате, – сказала Пеппи.
Когда дети налюбовались подарками, они крепко обняли Пеппи. Она стояла у кухонного окна и глядела на снежные сугробы в саду.
– Завтра мы построим огромный снежный дом, – объявила она. – А по вечерам мы будем зажигать там свечку, и в снежном доме будет светло, как в настоящем.
– Давайте, давайте! – воскликнула Анника, все больше радуясь тому, что вернулась домой.
– А еще мы могли бы, пожалуй, устроить лыжный трамплин с нашей крыши на террасу и в сугроб, – сказала Пеппи. – Знаете, я хочу научить лошадь кататься на лыжах. Вот только никак не могу решить, сколько ей нужно лыж, четыре или две.
– Ой, как будет весело завтра! – завопил от восторга Томми. – Как нам повезло, что мы вернулись как раз в январе.
– Нам всегда будет весело, – сказала Анника, – и здесь, в вилле «Курица», и в стране Веселии, и вообще «везде.
Пеппи кивнула головой. Они сидели втроем за кухонным столом. Вдруг Томми помрачнел.
– Я не хочу становиться взрослым, – твердо сказал он.
– И я тоже, – подхватила Анника.
– Охота была! – воскликнула Пеппи. – Взрослым никогда не бывает по-настоящему весело. Да и чем они заняты: скучной работой или модами, а говорят только о мозолях и подуходных налогах.
– Не подуходных, а подоходных, – поправила ее Анника.
– Ах, какая разница! – отмахнулась Пеппи. – И еще они портят себе настроение из-за всяких глупостей и почему-то считают, что если во время еды сунешь нож в рот, то обязательно случится несчастье.
– А знаете, что главное, – сказала Анника, – они не умеют играть. Ах, как жаль, что мы тоже будем взрослыми!
– Кто сказал, что мы обязательно должны стать взрослыми? – возмутилась Пеппи. – Что до меня, то я запаслась пилюлями.
– Какими пилюлями? – спросил Томми.
– Самыми лучшими пилюлями для тех, кто не хочет быть взрослым, – сказала Пеппи, спрыгнула со стола и стала шарить по всем полкам и ящикам, и через несколько минут показала ребятам три крохотных шарика, очень похожих по виду на горошины.
– Так ведь это горох! – разочарованно воскликнул Томми.
– Сам ты горох, – обиделась Пеппи. – Разве это горох? Это чудесные пилюли. Мне их дал давным-давно один старый индейский вождь в Эрио. когда я сказала ему, что ужасно не хочу становиться взрослой.
– И ты думаешь, что такая вот крошечная пилюлька может этому помешать? – с сомнением спросила Анника.
– Наверняка! – заверила ее Пеппи. – Но только глотать их надо в полной темноте и при этом говорить заклинание:
– Ты, наверное, хочешь сказать не «старой», а «стать большой», – поправил ее Томми.
– Если я говорю «старой», значит, я так и хочу сказать «старой», – объяснила Пеппи. – Самое ужасное было бы говорить «стать большой». В этом и все дело, что обычно люди, произнося это заклинание, говорят «стать большим», и поэтому у них ничего не получается. Вернее, получается ужас что такое: они начинают расти с невероятной быстротой. Мне рассказывали про девочку, которая приняла эту пилюлю. Но сказала «стать большой» вместо «старой». И она тут же стала расти так, что страшно было на нее глядеть. По нескольку метров в день. Это было ужас что такое. Вернее, сперва ей было даже очень удобно, потому что она могла срывать яблоки прямо с дерева, словно жираф. Но вскоре она потеряла и эту радость, потому что чересчур вытянулась. Если какая-нибудь тетя приходила ее навестить и хотела ей сказать, как обычно говорят в таких случаях: «Ох, как ты выросла и окрепла», то тетя должна была кричать в микрофон, чтобы девочка ее услышала. Ее вообще перестали видеть, вернее, не видели ничего, кроме длинных худых ног, которые исчезали где-то в облаках, как две гигантские мачты. И слышно ее тоже больше не было, только один раз до земли донесся ее крик, когда она случайно лизнула солнце и на языке у нее вскочил волдырь. Она так вопила, что цветы здесь, на земле, стали вянуть. С тех пор ее больше не было слышно, хотя ноги ее еще долго болтались в окрестностях Эрио и мешали движению на шоссе.
– Я ни за что не приму эти пилюли, – испуганно сказала Анника, – а вдруг я ошибусь?
– Нет, не ошибешься, – утешила ее Пеппи. – Если бы я думала, что можешь ошибиться, я бы ни за что не дала тебе эту пилюлю. Потому что мне было бы очень скучно играть не с тобой, а с твоими ногами. Томми, я и твои ноги – какая бы была невеселая компания.
– Анника, ты не ошибешься, – уговаривал Томми сестру. Дети погасили свечи на елке. В кухне стало совсем темно, только вспыхивали угли в печке, но Пеппи притворила дверцу. Они сели в кружок на пол и взялись за руки. Пеппи дала Томми и Аннике по горошинке. От напряжения у них мурашки забегали по спине. Подумать только, через мгновение эти чудесные пилюли окажутся у них в животах, и тогда им никогда не придется стать старыми. Это будет замечательно!
– Давайте, – шепнула Пеппи. Дети проглотили по пилюльке.
Я пилюльку проглочу, Старой стать я не хочу! – сказали они все трое хором. Дело было сделано, и Пеппи зажгла висячую лампу.
– Прекрасно, – сказала она. – Теперь мы никогда не будем большими, и у нас не будет мозолей и всех других неприятностей. Правда, пилюли эти очень долго лежали у меня в шкафу, поэтому я не совсем уверена, что они не утратили своей чудесной силы. Но будем надеяться.
И тут Аннике пришла ужасная мысль.
– Ой, Пеппи, – испуганно воскликнула она, – ведь ты хотела стать морской разбойницей, когда вырастешь!
– Пустяки, я и так могу стать морской разбойницей, – успокоила ее Пеппи. – Я стану маленькой, но очень грозной разбойницей, которая сеет вокруг себя ужас и смерть.
– Представьте себе, – сказала она после паузы, – нет, вы только представьте себе, что через много-много лет мимо моего домика пройдет какая-нибудь тетя и увидит, как мы играем в саду и прыгаем на одной ножке. И она, быть может, спросит тебя, Томми: «Сколько тебе лет, дружок?» А ты ей ответишь: «Пятьдесят три года, если не ошибаюсь».
Томми весело рассмеялся и сказал:
– Она, наверное, подумает, что я просто ростом не вышел.
– Ага, – согласилась Пеппи, – но ты сможешь ей сказать, что когда ты был меньше, ты был больше.
Тут как раз Томми и Анника вспомнили, что мама их просила поскорее вернуться домой.
– Нам теперь пора идти, – сказал Томми.
– Но мы придем завтра утром, – сказала Анника.
– Вот и хорошо, – сказала Пеппи. – Ровно в восемь утра мы начнем строить снежный дом.
Пеппи проводила друзей до калитки, и ее рыжие косички прыгали у нее на спине, когда она бежала назад, в свою виллу.
– Знаешь, – сказал Томми, когда почистил зубы, – знаешь, если бы я не был уверен, что это чудесные пилюли, я бы спорил на сколько хочешь, что Пеппи нам дала самые обыкновенные горошины.
Анника стояла в пижаме у окна и глядела на домик Пеппи.
– Гляди, я вижу Пеппи! – радостно воскликнула она.
Томми тоже подошел к окну. В самом деле, теперь, зимой, когда деревья стояли голые, виден был не только домик Пеппи, но и она сама сквозь кухонное окно.
Пеппи сидела у стола, уткнувшись подбородком в скрещенные руки. Сонными глазами следила она за прыгающим пламенем свечи, стоящей перед ней.
– Она… она очень одинока сейчас, – сказала Анника дрогнувшим голосом. – Ой, скорей бы наступило утро, и мы бы пошли к ней.
Так они стояли у окна и глядели на снег. Звезды светили над крышей виллы «Курица». Там живет Пеппи. Она всегда там будет жить. Как это замечательно! Пройдут годы, но Пеппи, Томми и Анника не станут большими. Конечно, если чудесные пилюли не утратили своей силы! Настанет новая весна, а потом придут лето и осень, и снова наступит зима, а они все будут играть и играть. Завтра они построят снежный дом и соорудят лыжный трамплин с крыши, а когда настанет весна, они заберутся на старый дуб, на котором растут бутылки лимонада, и будут играть в секлетаря, и будут кататься верхом на лошади, будут сидеть в чулане и рассказывать друг другу разные истории, снова поедут в страну Веселию и встретятся с Момо, и Моаной, и со всеми остальными негритянскими ребятами, но из всех путешествий они всегда будут возвращаться назад домой. Да, знать, что из всякого путешествия можно вернуться домой, очень-очень приятно.
– А Пеппи всегда будет жить в вилле «Курица»! – сказала Анника.
– И если она поглядит в нашу сторону, мы помашем ей рукой, – добавил Томми.
Но Пеппи глядела сонными глазами на пламя.
Потом она задула свечу.
