В давние времена жил один крестьянин. Водилось у него кое-какое добро, но больше всего на свете дорожил он любимой женой. Встанут они, бывало, с зарей — и дружно за работу возьмутся. Трудились в поте лица и сводили кое-как концы с концами. Но недаром говорится, что горе да беда по людям ходят. Не прошло и года после свадьбы, как потерял несчастный муж единственное свое сокровище: умерла его дорогая жена.
Известно, что хорошая хозяйка — гордость любого дома и кто такой жены лишился, тому уж на нерадивую и смотреть тошно. Опустела изба у вдовца, остыл очаг, а сам он ходит теперь в грязной рубахе и в пир, и в мир, и в добрые люди. Ничего не поделаешь, пришлось ему подумать о женитьбе. Невест на выданье — что орехов в лесу, а присмотрись к ним — и увидишь: девка красива, да прясть ленива. Надоело крестьянину выбирать себе невесту, и вот однажды решил он пойти в соседнее село и жениться на первой девушке, какая встретится ему на пути.
Когда-то в старину были мельницы с конской тягой. У околицы соседнего села стояла как раз такая мельница, и возле той мельницы вдовец увидел девушку — она дожидалась, пока мельник смелет ее зерно.
— Пойдешь за меня замуж, красная девица? — спрашивает он наудачу.
Девушка встрепенулась и пропела сладким голоском, будто медовых пряников наелась:
— Не знаю. Спроси матушку!
Для жениха невеста всегда найдется, но у крестьянина слово было твердо, и от своего его решения отступиться он не захотел. Пошел к матери той девицы, что возле мельницы помола дожидалась, а она ему и говорит:
— Девка у нас на выданье — это правда да только скажу тебе начистоту: не при учена моя доченька ни овец пасти, ни стирать, ни обед готовить. Потом не пеняй на нас за то, что мы тебе кота в мешке подсунули.
— Смотри, сынок, — вмешался тут отец девицы, — набаловала мать свою дочку только что в мед ее не обмакивала да в молоке не купала. Коли надеешься, что сумеешь сделать из нее хорошую жену, — ну что ж, тогда бери!
Жених и сам понял, какова невеста, едва она слово молвила, но говорит старику:
— &mdе велика беда! Есть у меня большая торба — покуда торба полна, молодуха будет сидеть сложа руки.
И тут вдовец показал старику большую пеструю торбу, доверху набитую всякой снедью — пшеничным хлебом, мясом, маслом, а что за секрет в той торбе заключен, так и не открыл. Только добавил, обращаясь к невесте:
— Твое дело следить, чтобы торба всегда была полна, а больше ни о чем не заботься.
И пошло тут веселье: отец до смерти рад сплавить свою лежебоку, да и мать радехонька, что пристроила любимую дочку, а жених доволен, что невеста согласилась лишь до тех пор бездельничать, пока торба будет полна.
На следующий день муж собрался в поле пахать, а молодуха осталась дом сторожить. Перед уходом муж повесил торбу на гвоздь и наказывает:
— Эй, торба! Покаты полна, изволь всю работу по дому переделать!
И к двери, а жена его окликнула:
— Что же это ты, муженек, уходишь, а не говоришь, где мне взять обед и ужин?
— В торбе всякая всячина припасена — потрудись только ручки протянуть, моя голубка.
Вечером муж возвратился с пашни домой и видит — молодуха устроилась за печкой с кошкой на коленях, не поймешь, кто кому песни мурлычет. А в доме беспорядок и запустение. Лентяйка спотыкается о метлу, а все равно к ней не притрагивается — с какой стати, если муж приказал торбе хозяйничать. Муж еще порога не успел переступить, а жена уж к нему с жалобой:
— Посмотри-ка, муженек, твоя торба даже в избе не подмела!
Крестьянин притворился, будто это ему в диковинку, разбушевался и давай лупить торбу:
— Ах ты, лентяйка этакая, все бы тебе на гвозде висеть!
Отхлестал он торбу как следует, а потом воскликнул, словно догадался о чем-то:
— Послушай-ка, жена, сдается мне, будто отощала наша торба…
— Так я же из нее брала себе еду и на обед, и на ужин!
— Вот потому, наверное, торба и была сегодня такая нерадивая, — сказал муж и вынул из нее ужин.
То же самое было и на второй, и на третий день. Муж все ругал и бил торбу, пока она и вовсе не опустела.
— Как же нам теперь быть? — забеспокоилась жена, когда подошло время обедать.
Муж будто тоже расстроился да встревожился, — мол, и у меня от забот голова кругом идет, а когда жена хорошенько проголодалась, сказал:
— Да-а, ничего, видно, нам другого не остается, как наполнить торбу доверху… А тогда можно и отдыхать.
— Что же нам делать?
— Придется потрудиться над торбой. Я ведь тебя предупреждал, когда пришел свататься, — набей торбу и гуляй себе на здоровье. Но после первого же обеда торба сильно похудела — ты и сама это заметила.
Тут муж показал своей жене, за какое дело ей в первую очередь приниматься. Пришлось молодухе и в доме прибрать, и скотину накормить, а муж свернул голову большому петуху и велел его зажарить. Потом достал муки и научил жену тесто замешивать, печку топить да хлеб печь. Когда все было готово, муж сложил хлеб и жареного петуха в торбу и говорит:
— Ну вот, теперь, женушка, можешь и посидеть сложа руки.
Пришла пора пшеницу жать. Крестьянин дал жене серп — ступай, мол, жни да снопы вяжи.
— Да я же не умею! — плачется молодуха.
— Научишься, не горюй, жена. Если любишь за печкой сидеть, люби и торбу битком набивать. Из пшеницы мука будет, из муки — лепешки, вот тебе и торба полна.
Поневоле приходится молодухе работать, да только больно уж ей не нравится, что запасы в торбе то и дело тают и надо их пополнять постоянно. И передала она своей матери: забери, мол, меня домой или мужа моего укроти.
Мать разозлилась, как ведьма, и со всех ног бросилась к дочери. А зять свою тещу давненько поджидал и, как только увидел ее, схватил пилу и давай пилить дрова да сваливать их прямо под ноги себе.
— Эй ты, сумасшедший! Где это видано — себе под ноги дрова сваливать? — еще от калитки заверещала баба.
— А что, матушка, разве только сумасшедшие себе дрова под ноги сваливают?
— кротко отвечает зять, будто не догадываясь, какая буря сейчас разразится.
Видит теща, что зять не в своем уме, и ринулась к дочке. Наговорила ей молодуха с три короба, а мать выслушала ее жалобы и давай зятя честить. Зовет его теща в избу, а зятя и след простыл. Они туда, сюда, наконец разыскали его на чердаке.
Разъярилась баба пуще прежнего:
— Ты что это забился за трубу, будто летучая мышь или сова какая!
— Ох, матушка, не браните меня! -заохал бедняк. — Это я от забот прячусь! Не знаю, куда схорониться, — они меня по пятам преследуют.
— Какие еще заботы, разрази тебя гром!
— Да вот пахать надо, а у меня один вол подох. Что мне теперь делать, горькому горемыке? Ведь пара волов нужна, с одного-то ярмо спадает и борозда вкривь ложится!
— А чем же ты, дурачина, жену-то кормить будешь, если не посеешь вовремя! — отчитывает его баба.
А зять навострил уши, молчит и слушает.
— Давай твоего вола, я тебя сейчас научу, как надо работать! — заорала на него теща.
Зять живо вывел вола в поле и плуг наладил. Баба тоже времени даром не теряет — влезла в ярмо вместе с волом и говорит зятю:
— Теперь рукоятки крепко держи, борозда-то и ляжет ровненько!
Зять слушается, а теща провела борозду почти до середины поля и говорит:
— Что ж ты разнюнился, раскис, словно прошлогодняя кислая капуста? Впрягайся вместо меня, а жена пусть рукоятки у плуга поддерживает-и чтоб все поле было засеяно!
— Хорошо, матушка, -отвечает крестьянин. — Только повторите все это погромче, чтобы моя жена услышала.
— Да я с тобой, с непутевым, и разговаривать-то не стану, — огрызнулась баба и помчалась к дочери, а от нее прямой дорогой домой, чтоб глаза ее больше зятя не видели.
Возвратилась теща в свое село и по всем соседям разнесла, какой у нее зять растяпа, не может собственную жену хлебом обеспечить, только и знает, что со своей торбой носится. Прожужжала она уши всем соседям, а пуще всех своему старику, покуда не собрался он навестить зятя.
— Ну, сойдутся теперь две премудрые головушки! — насмехается баба.
Но старику и дела нет до ее насмешек. Зять ему сразу понравился, — видать, что работящий и бережливый хозяин, а свою жену и дочку старик уж до тонкости изучил. Вот и решил он своими глазами посмотреть на житье-бытье молодых. Приходит к деревне и видит, что зять пашет, а дочь вола ведет.
— Так, так, дети мои, — обрадовался дед, -дружно работайте и заживете безбедно.
Умно говорит старик, зять прямо не знает, куда его и усадить, а дочка сразу отцу жаловаться:
— Батюшка! Как брал он меня замуж, так обещал, что мне совсем не придется работать, а на деле, смотри, я в поле наравне с ним.
— Позволь, уговор был такой: отдыхай, пока торба полная! Так ведь, батюшка?
— Так, так, — подтвердил тесть. -А что с торбой, разве она не полная?
— Полная, — отвечает дочь, — если не брать из нее еду на обед и ужин.
— Ну что ж, ты не обедай и не ужинай, вот и будешь баклуши бить, а торба у тебя полная будет! — посоветовал ей отец.
— Я голодать не привыкла!
— Тогда клади в нее ровно столько, сколько берешь!
Видит старик, что его зять умнее, чем он думал, а зять понял, что есть у него толковый старик, и уж постарался угостить хозяина на славу. Три дня пировали они, хозяйка только подносить успевала. Когда тесть собрался домой, зять проводил его честь по чести да еще баклагу с медовым питьем повесил ему на шею.
Подходит дед к своему селу, а баба уж высматривает его. Увидела она мужа с тяжёлой баклагой на шее и подняла переполох на всю округу. Сбежались соседи, а баба голосит:
— Говорила я вам, какому сумасшедшему моя дочь досталась! Кто не верил — пусть сам убедится! Этот сумасшедший на мне половину поля вспахал, да я в тот же день от него сбежала! А бедного моего деда три дня продержал и, уж наверное, запрягал его да по моей вспашке и пробороновал на нем и засеял. Так ему и этого показалось мало, он еще несчастному старику повесил ярмо на шею.
Тем временем дед подошел совсем близко, рассмотрели соседи, что у него на шее болтается, и покатились со смеху. А когда старик угостил их медовым питьем, все закричали, будто сговорились:
— Эй, баба, почаще бы на нас такое ярмо надевали!
