Лесовичок поднял голову и стал всматриваться в крону дерева. Смотрел он долго и очень внимательно. Художник тоже стал вглядываться в листву, но ничего не увидел.
— Конечно,— сказал лесовичок, который всё угадывал,— конечно, ты ничего не видишь. Потому что большинство птиц очень хорошо прячут свои гнёзда. Но есть и такие…
Лесовичок встал, обошёл дерево и позвал художника:
— Вон, посмотри, какие бывают гнёзда!..
На самом конце сучка, на тоненькой веточке-рогульке, висел лёгкий гамачок. Гамачок хорошо был виден, и художник удивился:
— Какие же легкомысленные птицы свили это гнездо — ведь оно у всех на виду. Птенцы всё время в опасности! Как же так?
— Ну, об этом мы спросим его,— усмехнулся лесовичок и заглянул в свою корзинку. И вдруг, как фокусник в цирке, достал из пустой корзины большого рыжего кота.
— Ну, разбойник, будешь ещё лазать к гнезду иволги?
— Мяу, мяу, мяу,— ответил кот, и художник, хоть и не знал кошачьего языка, понял: нет, нет, нет.
— А может быть, ты расскажешь, что с тобой приключилось? — снова спросил лесовичок.
— Мяу,— жалобно ответил кот.
— Стыдно?
Кот прикрыл свои большущие зелёные глаза и тихонечко что-то пробурчал.
— То-то. Ну, ладно уж, беги. Только смотри!
— Мяу-мяу! — ответил кот и пулей помчался прочь.
— Вот многие думают, что иволги — плохие родители,— начал лесовичок.— Как же иначе можно думать о них — ведь все птицы стараются спрятать свои гнёзда, укрыть их от чужих глаз, а иволги вывешивают чуть ли не на самом видном месте: мол, если кто желает — может полакомиться яичками или птенцами. А этот кот Данила живёт у лесника. Он порядок знает: птиц и птенцов не трогать, его дело — мыши. Но тут уж очень заманчиво висело гнёздышко. И решил кот полакомиться птенцами. Приметил кот гнездо и стал прохаживаться время от времени мимо — всё ждал чего-то. Я-то мог бы, конечно, внушение коту сделать. Но, думаю, нет, пусть попробует подобраться к гнезду, посмотрим, что получится из этого. Если бы кот приметил гнездо другой птички — я бы забеспокоился. А тут у меня имелась иная забота — проучить кота.
У нас, лесовичков, дел в лесу много, я и пропустил момент, когда этот разбойник, наконец, решился полезть к гнезду. Узнал я об этом по его воплям. Побежал к дереву, хотя и знал заранее, что там произошло.
Кот полез по дереву. Добраться до сука, на котором висело гнездышко, ему, сам понимаешь, ничего не стоило. Пройти по толстому суку — то же самое. Но когда кот добрался до конца ветки — почувствовал, что дело худо: ветка-то в этом месте тоненькая. Кот остановился. Он ещё мог повернуть назад. Но жадность победила осторожность, и кот двинулся вперёд. Глупый! Не понимал, что идёт в ловушку. Понял это кот слишком поздно, когда веточка наклонилась так, что он оказался висящим чуть ли не вниз головой. Висит кот на покачивающейся веточке — ни вперёд двинуться, ни назад повернуть не может. И орёт не своим голосом. Долго висел так. Наконец сорвался и полетел вниз, сбивая листья, ломая веточки, стукаясь о сучки. У самой земли зацепился за какой-то сук, соскочил на землю и задал стрекача. Теперь-то уж наверняка не захочет даже смотреть на гнёзда иволги.
— А давно это было? — спросил художник.
— Да порядочно. Птенцы иволги уже взрослые…
— Почему же кот у тебя в корзине сидел до сих пор?
— Кто это тебе сказал, что кот сидел в корзине?
— Да я сам видел!
— Чудак,— засмеялся лесовичок,— ведь я не кота посадил в корзину, а историю, которая с котом произошла. Вот посмотри,— он повернул корзину к художнику,— видишь, пустая. А теперь послушай..
Художник прислушался и услышал громкое попискиванье.
— Это — птенцы. Они давно уже взрослые птицы, а история про них — осталась.
