Один раз мама пошла на рынок за мясом. И девочки остались одни дома. Уходя, мама велела им хорошо себя вести, ничего не трогать, со спичками не играть, на подоконники не лазать, на лестницу не выходить, котенка не мучить. И обещала им принести каждой по апельсину.
Девочки закрыли за мамой на цепочку дверь и думают: «Что же нам делать?» Думают: «Самое лучшее — сядем и будем рисовать». Достали свои тетрадки и цветные карандаши, сели за стол и рисуют. И все больше апельсины рисуют. Их ведь, вы знаете, очень нетрудно рисовать: какую-нибудь картошину намазюкал, красным карандашом размалевал и — готово дело — апельсин.
Потом Тамарочке рисовать надоело, она говорит:
— Знаешь, давай лучше писать. Хочешь, я слово «апельсин» напишу?
— Напиши, — говорит Белочка.
Подумала Тамарочка, голову чуть-чуть наклонила, карандаш послюнила и готово дело — написала:
ОПЕЛСИН
И Белочка тоже две или три буковки нацарапала, которые умела.
Потом Тамарочка говорит:
— А я не только карандашом, я и чернилами писать умею. Не веришь? Хочешь, напишу?
Белочка говорит:
— А где ж ты чернила возьмешь?
— А у папы на столе — сколько хочешь. Целая банка.
— Да, — говорит Белочка, — а ведь мама нам не позволила трогать на столе.
Тамарочка говорит:
— Подумаешь! Она про чернила ничего не говорила. Это ведь не спички чернила-то.
И Тамарочка сбегала в папину комнату и принесла чернила и перо. И стала писать. А писать она хоть и умела, да не очень. Стала перо в бутылку окунать и опрокинула бутылку. И все чернила на скатерть вылились. А скатерть была чистая, белая, только что постланная.
Ахнули девочки.
Белочка даже чуть на пол со стула не упала.
— Ой, — говорит, — ой… ой… какое пятнище!..
А пятнище все больше и больше делается, растет и растет. Чуть не на полскатерти кляксу поставили.
Белочка побледнела и говорит:
— Ой, Тамарочка, нам попадет как!
А Тамарочка и сама знает, что попадет. Она тоже стоит — чуть не плачет. Потом подумала, нос почесала и говорит:
— Знаешь, давай скажем, что это кошка чернила опрокинула!
Белочка говорит:
— Да, а ведь врать нехорошо, Тамарочка.
— Я и сама знаю, что нехорошо. А что же нам делать тогда?
Белочка говорит:
— Знаешь что? Давай лучше выстираем скатерть!
Тамарочке это даже понравилось. Она говорит:
— Давай. А только в чем же ее стирать?
Белочка говорит:
— Давай, знаешь, в кукольной ванночке.
— Глупая. Разве скатерть в кукольную ванночку залезет? А ну, тащи сюда корыто!
— Настоящее?..
— Ну конечно, настоящее.
Белочка испугалась. Говорит:
— Тамарочка, ведь мама же нам не позволила…
Тамарочка говорит:
— Она про корыто ничего не говорила. Корыто — это не спички. Давай, давай скорее…
Побежали девочки на кухню, сняли с гвоздя корыто, налили в него из-под крана воды и потащили в комнату. Табуретку принесли. Поставили корыто на табуретку.
Белочка устала — еле дышит.
А Тамарочка ей и отдохнуть не дает.
— А ну, — говорит, — тащи скорей мыло!
Побежала Белочка. Приносит мыло.
— Синьку еще надо. А ну — тащи синьку!
Побежала Белочка синьку искать. Нигде найти не может.
Прибегает:
— Нет синьки.
А Тамарочка уже со стола скатерть сняла и опускает ее в воду. Страшно опускать — сухую-то скатерть в мокрую воду. Опустила все-таки. Потом говорит:
— Не надо синьки.
Посмотрела Белочка, а вода в корыте — синяя-пресиняя.
Тамарочка говорит:
— Видишь, даже хорошо, что пятно поставили. Можно без синьки стирать.
Потом говорит:
— Ой, Белочка!
— Что? — говорит Белочка.
— Вода-то холодная.
— Ну и что?
— В холодной же воде белье не стирают. В холодной только полощут.
Белочка говорит:
— Ну, ничего, давай тогда полоскать.
Испугалась Белочка: вдруг ее Тамарочка еще и воду заставит кипятить.
Стала Тамарочка скатерть мылом намыливать. Потом стала тискать ее, как полагается. А вода все темней и темней делается.
Белочка говорит:
— Ну, наверно, уже можно выжимать.
— А ну, давай посмотрим, — говорит Тамарочка.
Вытащили девочки из корыта скатерть. А на скатерти только два маленьких белых пятнышка. А вся скатерть — синяя.
— Ой, — говорит Тамарочка. — Надо воду менять. Тащи скорей чистой воды.
Белочка говорит:
— Нет, теперь ты тащи. Я тоже хочу постирать.
Тамарочка говорит:
— Еще что! Я пятно поставила, я и стирать буду.
Белочка говорит:
— Нет, теперь я буду.
— Нет, не будешь!
— Нет, буду!..
Заплакала Белочка и двумя руками вцепилась в корыто. А Тамарочка за другой конец ухватилась. И корыто у них закачалось, как люлька или качели.
— Уйди лучше, — закричала Тамарочка. — Уйди, честное слово, а не то я в тебя сейчас водой брызну.
Белочка, наверно, испугалась, что она и в самом деле брызнет, отскочила, корыто выпустила, а Тамарочка его в это время как дернет — оно кувырком, с табуретки — и на пол. И, конечно, вода из него тоже на пол. И потекла во все стороны.
Вот тут-то уж девочки испугались по-настоящему.
Белочка от страха даже плакать перестала.
А вода уж по всей комнате — и под стол, и под шкаф, и под рояль, и под стулья, и под диван, и под этажерку, и куда только можно течет. Даже в соседнюю комнату маленькие ручейки побежали.
Очухались девочки, забегали, засуетились:
— Ой! Ой! Ой!..
А в соседней комнате в это время спал на полу котенок Пушок. Он как увидел, что под него вода течет, — как вскочит, как замяучит и давай как сумасшедший по всей квартире носиться:
— Мяу! Мяу! Мяу!
Девочки бегают, и котенок бегает. Девочки кричат, и котенок кричит. Девочки не знают, что делать, и котенок тоже не знает, что делать.
Тамарочка на табуретку влезла и кричит:
— Белочка! Лезь на стул! Скорее! Ты же промочишься.
А Белочка так испугалась, что и на стул забраться не может. Стоит, как цыпленок, съежилась и только знай себе головой качает:
— Ой! Ой! Ой!
И вдруг слышат девочки — звонок.
Тамарочка побледнела и говорит:
— Мама идет.
А Белочка и сама слышит. Она еще больше съежилась, на Тамарочку посмотрела и говорит:
— Ну вот, сейчас будет нам…
А в прихожей еще раз:
«Дзинь!»
И еще раз:
«Дзинь! Дзинь!»
Тамарочка говорит:
— Белочка, милая, открой, пожалуйста.
— Да, спасибо, — говорит Белочка. — Почему это я должна?
— Ну, Белочка, ну, милая, ну ты же все-таки ближе стоишь. Я же на табуретке, а ты на полу все-таки.
Белочка говорит:
— Я тоже могу на стул залезть.
Тогда Тамарочка видит, что все равно надо идти открывать, с табуретки спрыгнула и говорит:
— Знаешь что? Давай скажем, что это кошка корыто опрокинула!
Белочка говорит:
— Нет, лучше, знаешь, давай пол поскорее вытрем!
Тамарочка подумала и говорит:
— А что ж… Давай попробуем. Может быть, мама и не заметит…
И вот опять забегали девочки. Тамарочка мокрую скатерть схватила и давай ею по полу елозить. А Белочка за ней, как хвостик, носится, суетится и только знай себе:
— Ой! Ой! Ой!
Тамарочка ей говорит:
— Ты лучше не ойкай, а лучше тащи скорей корыто на кухню.
Белочка, бедная, корыто поволокла. А Тамарочка ей:
— И мыло возьми заодно.
— А где оно — мыло?
— Что ты — не видишь? Вон оно под роялем плавает.
А звонок опять:
«Дз-з-зинь!..»
— Ну что ж, — говорит Тамарочка. — Надо, пожалуй, идти. Я пойду открою, а ты, Белочка, поскорей дотирай пол. Как следует, смотри, чтобы ни одного пятнышка не осталось.
Белочка говорит:
— Тамарочка, а куда же скатерть потом? На стол?
— Глупая. Зачем ее на стол? Пихай ее — знаешь куда? Пихай ее подальше под диван. Когда она высохнет, мы ее выгладим и постелим.
И вот пошла Тамарочка открывать. Идти ей не хочется. Ноги у нее дрожат, руки дрожат. Остановилась она у двери, постояла, послушала, вздохнула и тоненьким голоском спрашивает:
— Мамочка, это ты?
Мама входит и говорит:
— Господи, что случилось?
Тамарочка говорит:
— Ничего не случилось.
— Так что же ты так долго?.. Я, наверно, двадцать минут звоню и стучу.
— А я не слышала, — говорит Тамарочка.
Мама говорит:
— Я уж бог знает что думала… Думала — воры забрались или вас волки съели.
— Нет, — говорит Тамарочка, — нас никто не съел.
Мама сетку с мясом на кухню снесла, потом возвращается и спрашивает:
— А где же Белочка?
Тамарочка говорит:
— Белочка? А Белочка… я не знаю, где-то там, кажется… в большой комнате… чего-то там делает, я не знаю…
Мама на Тамарочку с удивлением посмотрела и говорит:
— Послушай, Тамарочка, а почему у тебя такие руки грязные? И на лице какие-то пятна!
Тамарочка за нос себя потрогала и говорит:
— А это мы рисовали.
— Что ж это вы — углем или грязью рисовали?
— Нет, — говорит Тамарочка, — мы карандашами рисовали.
А мама уже разделась и идет в большую комнату. Входит и видит: вся мебель в комнате сдвинута, перевернута, не поймешь, где стол, где стул, где диван, где этажерка… А под роялем на корточках ползает Белочка и что-то там делает и плачет во весь голос.
Мама в дверях остановилась и говорит:
— Белочка! Доченька! Что это ты там делаешь?
Белочка из-под рояля высунулась и говорит:
— Я?
А сама она грязная-прегрязная, и лицо у нее грязное, и даже на носу тоже пятна.
Тамарочка ей ответить не дала. Говорит:
— А это мы хотели, мамочка, тебе помочь — пол вымыть.
Мама обрадовалась и говорит:
— Вот спасибо!..
Потом к Белочке подошла, наклонилась и спрашивает:
— А чем же это, интересно, моя дочка моет пол?
Посмотрела и за голову схватилась:
— О, господи! — говорит. — Вы только взгляните! Ведь она же носовым платком пол моет!
Тамарочка говорит:
— Фу, глупая какая!
А мама говорит:
— Да уж, это действительно называется — помогают мне.
А Белочка еще громче заплакала под своим роялем и говорит:
— Неправда, мамочка. Мы вовсе и не помогаем тебе. Мы корыто опрокинули.
Мама на табуретку села и говорит:
— Этого еще недоставало. Какое корыто?
Белочка говорит:
— Настоящее которое… Железное.
— А как же, интересно, оно попало сюда — корыто?
Белочка говорит:
— Мы скатерть стирали.
— Какую скатерть? Где она? Зачем же вы ее стирали? Ведь она же чистая была, только вчера постлана.
— А мы на нее чернила нечаянно пролили.
— Еще того не легче. Какие чернила? Где вы их взяли?
Белочка на Тамарочку посмотрела и говорит:
— Мы из папиной комнаты принесли.
— А кто вам позволил?
Девочки друг на дружку посмотрели и молчат.
Мама посидела, подумала, нахмурилась и говорит:
— Ну, что же мне теперь с вами делать?
Девочки обе заплакали и говорят:
— Накажи нас.
Мама говорит:
— А вы очень хотите, чтобы я вас наказала?
Девочки говорят:
— Нет, не очень.
— А за что же, по-вашему, я должна вас наказать?
— А за то, что, наверно, мы пол мыли.
— Нет, — говорит мама, — за это я вас наказывать не буду.
— Ну, тогда за то, что белье стирали.
— Нет, — говорит мама. — И за это я тоже наказывать вас не буду. И за то, что чернила пролили, — тоже не буду. И за то, что писали чернилами, тоже не буду. А вот за то, что без спросу взяли из папиной комнаты чернильницу, — за это вас действительно наказать следует. Ведь если бы вы были послушные девочки и в папину комнату не полезли, вам бы не пришлось ни пол мыть, ни белье стирать, ни корыто опрокидывать. А заодно и врать бы вам не пришлось. Ведь, в самом деле, Тамарочка, разве ты не знаешь, почему у тебя нос грязный?
Тамарочка говорит:
— Знаю, конечно.
— Так почему же ты сразу не сказала?
Тамарочка говорит:
— Я побоялась.
— А вот это и плохо, — говорит мама. — Сумел набедокурить — сумей и ответить за свои грехи. Сделала ошибку — не убегай, поджав хвост, а исправь ее.
— Мы и хотели исправить, — говорит Тамарочка.
— Хотели, да не сумели, — говорит мама.
Потом посмотрела и говорит:
— А где же, я не вижу, скатерть находится?
Белочка говорит:
— Она под диваном находится.
— А что она там делает — под диваном?
— Она там сохнет у нас.
Вытащила мама из-под дивана скатерть и опять на табуретку села.
— Господи! — говорит. — Боже ты мой! Такая миленькая скатерть была! И вы посмотрите, во что она превратилась. Ведь это же не скатерть, а половая тряпка какая-то.
Девочки еще громче заплакали, а мама говорит:
— Да, милые мои доченьки, наделали вы мне хлопот. Я устала, думала отдохнуть, — я только в будущую субботу собиралась большую стирку делать, а придется, как видно, сейчас этим делом заняться. А ну, прачки-неудачки, снимайте платья!
Девочки испугались. Говорят:
— Зачем?
— Зачем? А затем, что в чистых платьях белье не стирают, полов не моют и вообще не работают. Надевайте свои халатики и — живо за мной на кухню…
Пока девочки переодевались, мама успела на кухне зажечь газ и поставила на плиту три больших кастрюли: в одной — вода, чтобы пол мыть, во второй белье кипятить, а в третьей, отдельно, — скатерть.
Девочки говорят:
— А почему ты ее отдельно поставила? Она ведь не виновата, что запачкалась.
Мама говорит:
— Да, она, конечно, не виновата, но все-таки придется ее в одиночку стирать. А то у нас все белье синее станет. И вообще я думаю, что эту скатерть уже не отстираешь. Придется, наверно, выкрасить ее в синий цвет.
Девочки говорят:
— Ой, как красиво будет!
— Нет, — говорит мама, — я думаю, что это не очень красиво будет. Если бы это было действительно красиво, то, наверно, люди каждый бы день кляксы на скатерти ставили.
Потом говорит:
— Ну, хватит болтать, берите каждая по тряпке и идемте пол мыть.
Девочки говорят:
— По-настоящему?
Мама говорит:
— А вы что думали? По-игрушечному вы уже вымыли, теперь давайте по-настоящему.
И вот девочки стали по-настоящему пол мыть.
Мама дала им каждой по уголку и говорит:
— Смотрите, как я мою, и вы тоже так мойте. Где вымыли, там по чистому не ходите… Луж на полу не оставляйте, а вытирайте досуха. А ну, раз-два начали!..
Засучила мама рукава, подоткнула подол и пошла пахать мокрой тряпкой. Да так ловко, так быстро, что девочки за ней еле успевают. И конечно, у них так хорошо не выходит, как у мамы. Но все-таки они стараются. Белочка даже на коленки встала, чтобы удобнее было.
Мама ей говорит:
— Белочка, ты бы еще на живот легла. Если ты будешь так пачкаться, то нам придется потом и тебя в корыте стирать.
Потом говорит:
— А ну, сбегай, пожалуйста, на кухню, посмотри, не кипит ли вода в бельевом баке.
Белочка говорит:
— А как же узнать, кипит она или не кипит?
Мама говорит:
— Если булькает — значит, кипит; если не булькает — значит, не вскипела еще.
Белочка на кухню сбегала, прибегает:
— Мамочка, булькает, булькает!
Мама говорит:
— Не мамочка булькает, а вода, наверно, булькает?
Тут мама из комнаты за чем-то вышла, Белочка Тамарочке и говорит:
— Знаешь? А я апельсины видела!
Тамарочка говорит:
— Где?
— В сетке, в которой мясо висит. Знаешь, сколько? Целых три.
Тамарочка говорит:
— Да. Будут нам теперь апельсины. Дожидайся.
Тут мама приходит и говорит:
— А ну, поломойки, забирайте ведра и тряпки — идем на кухню белье стирать.
Девочки говорят:
— По-настоящему?
Мама говорит:
— Теперь вы все будете делать по-настоящему.
И девочки, вместе с мамой, по-настоящему стирали белье. Потом они его по-настоящему полоскали. По-настоящему выжимали. И по-настоящему вешали его на чердаке на веревках сушиться.
А когда они кончили работать и вернулись домой, мама накормила их обедом. И никогда еще в жизни они с таким удовольствием не ели, как в этот день. И суп ели, и кашу, и черный хлеб, посыпанный солью.
А когда они отобедали, мама принесла из кухни сетку и сказала:
— Ну, а теперь вы, пожалуй, можете получить каждая по апельсину.
Девочки говорят:
— А кому третий?
Мама говорит:
— Ах вот как? Вы уже знаете, что и третий есть?
Девочки говорят:
— А третий, мамочка, знаешь кому? Третий — самый большой — тебе.
— Нет, доченьки, — сказала мама. — Спасибо. Мне хватит, пожалуй, и самого маленького. Ведь все-таки вы сегодня в два раза больше, чем я, работали. Не правда ли? И пол два раза мыли. И скатерть два раза стирали…
Белочка говорит:
— Зато чернила только один раз пролили.
Мама говорит:
— Ну, знаешь, если бы вы два раза чернила пролили, — я бы вас так наказала…
Белочка говорит:
— Да, а ведь ты же не наказала все-таки?
Мама говорит:
— Погодите, может быть, еще и накажу все-таки.
Но девочки видят: нет, уж теперь не накажет, если раньше не наказала.
Обняли они свою маму, крепко расцеловали ее, а потом подумали и выбрали ей — хоть не самый большой, а все-таки самый лучший апельсин.
И правильно сделали.
________________
Конец.
