Сказкус

«Сказка о бородатой невесте»

Солнце встаёт рано, но Ярты-гулок вставал ещё раньше. Он выбегал из кибитки и каждое утро слушал, как на соседнем дворе, за дувалом, дочь соседа, красавица Бахты-Гюль, распевает песни.

Это были весёлые песни, потому что Бахты-Гюль была счастлива, как цветок, а само имя Бахты-Гюль по-туркменски значит «цветок счастья».

— Аю! Бахты-Гюль! — окликал девушку Ярты-гулок и, как проворный кузнечик, в три прыжка вскакивал на дувал.

— Здравствуй, Гюль! — кричал Ярты. — А вот и я! Солнце взошло!

И красавица Гюль отвечала:

— Здравствуй!

Она сажала малыша к себе на колени и играла с ним. Она дарила ему маленькие подарки — то ягодку кишмиша, то ядрышко калёного ореха или кусочек тягучей халвы. Вместе с ним она пела ляле — свои девичьи песни:

Как лимон, сады желты,

С веток падают листы.

Стал янтарным виноград,

Стал рубиновым гранат…

Ярты сидел на зелёном листе винограда и покачивался, как в люльке.

Он тоже затягивал свою любимую песенку.

Он пел, как жаворонок, запрокинув голову и раздув шейку:

Я мал, да удал —

Я всех проворней!..

Так каждый день они вместе встречали утро.

Но в это утро, выбежав из кибитки, Ярты-гулок не услышал весёлой песни.

Тогда он стал звать свою подругу:

— Аю! Бахты-Гюль! Где ты?

Он прислушался, но в ответ вместо песни услышал плач.

Мальчик испугался. С ветки на ветку, с листка на листок — он быстро вскарабкался на дувал и заглянул на соседний двор. У него даже сердце остановилось от жалости: посреди двора, на старой кошме, сидела красавица Бахты-Гюль и, закрыв руками лицо, причитала:

— Пропади, моя красота! Охрипни, мой звонкий голос! Пусть я стану безобразной и неуклюжей, как старая черепаха!

— Не плачь, Гюль! Красота твоя веселит сердце и украшает землю. Зачем ты её проклинаешь? — принялся утешать свою подругу Ярты.

Но красавица заплакала ещё громче:

— Беда пришла в наш дом! И всему виной мои песни и моя несчастная красота! Старый купец Мухаммед — такой старый, что не может уже ходить без палки, услыхал мой голос. Он пришёл в наш дом и увидел меня. Он вспомнил, что мой отец должен ему два мешка рису, и требует, чтобы отец отдал ему меня вместо долга. Он хочет, чтобы я пела только для него, чтобы я подавала ему жирный плов и сладкие вина. Он хочет, чтобы я стала его женою. Но я не хочу петь песен в неволе, не хочу быть стариковой рабыней! Пусть лучше охрипнет мой голос, а красота моя исчезнет навсегда!

Так плакала прекрасная дочь соседа, и слёзы, крупные, как жемчужины, катились у неё по лицу и падали на её бедное платье.

— Гюль, не плачь! Гюль, перестань! — умолял свою подружку Ярты. — Д то я сам зареву, как наш старый ишак. Ты же знаешь, что я никому не дам тебя в обиду. Скорее на карагаче вырастут груши и яблоки, чем ты станешь женой старика!

Очень горько было девушке в эту минуту, но она не могла удержаться от улыбки. Она подняла Ярты на ладони и сказала ему:

— Глупенький мой! Мухаммед-ага богат, как мешок с деньгами, и дружит с самим муллой и судьёю-кази. Не спасёт нас твоё доброе сердце: всё будет так, как захочет богач.

Ярты-гулок рассердился:

— Неправда! Не золото бери, ум возьми! Не смотри, что я ростом не выше цыплёнка: смышлёный и смелый всех врагов одолеет!

Красавица только вздохнула в ответ: она не хотела обидеть Ярты-гулока; но разве могла она ему поверить?

Вот как печально встретили Бахты-Гюль и Ярты-гулок это утро. А теперь слушай, что было в полдень.

В полдень послал Мухаммед-ага своих родственниц и служанок за невестой.

Разряженные в золото и шелка женщины с песнями и музыкой подошли к дому отца Бахты-Гюль и громко постучались в ворота. Девушка спряталась в самый тёмный угол кибитки, но они вошли в дом и вскоре нашли её. Они завернули её в цветистый ковёр, усадили на белого верблюда и с песнями повезли через весь аул к дому старого Мухаммед-аги. Они разбрасывали по дороге медные монеты и мелкое печенье-пешмешь. Ребятишки и бедняки бежали следом, они искали деньги в дорожной пыли и говорили друг другу: «Сегодня в нашем ауле богатая свадьба!»

Всем было весело. Невесела была только невеста. Горько плакала Гюль, когда за её спиной захлопнулась калитка родного дома; ещё громче зарыдала она, когда с лязгом распахнулись тяжёлые купцовы ворота. Старухи помогли девушке сойти с верблюда и отвели её на женскую половину.

Бахты-Гюль осталась одна в чужом доме. Она дрожала от страха и вдруг услышала ласковый шопот:

— Я здесь, Гюль! Не бойся!

— Ой, Ярты! Как ты сюда попал? — чуть не вскрикнула от радости девушка, но Ярты во-время прикрыл ей руками рот:

— Тише, тише! Еще дома я спрятался в твоих чёрных косах и так вместе с тобой пробрался в дом Мухаммеда. Не мог же я покинуть тебя в горе!

Купец Мухаммед-ага послал Бахты-Гюль богатые подарки и поручил стеречь девушку двум старым служанкам. С низкими поклонами подошли старухи к невесте. Они разложили перед ней нарядные платья и богатые украшения. Тут были и кольца, и бусы, и браслеты из чистого золота. Но красавица разбросала наряды, рассыпала по земле яркие бусы и стала молить служанок:

— Милые, пожалейте меня! Лучше я буду день и ночь толочь зерно в каменной ступке, прясть самую грубую шерсть, вертеть, словно ишак, скрипучее колесо чигиря-колодца, чем соглашусь стать женой старого Мухаммеда!

Старые женщины засмеялись:

— Неразумная! И без тебя найдутся в этом доме служанки для чёрной работы. Таких женщин у нашего хозяина сколько угодно. Но нашего господина грызёт злая скука, и прогнать её могут только твоя красота и твои песни.

— Пускай же скука загрызёт его до смерти, я не стану лечить его от этой болезни! — смело ответила девушка и так разрыдалась, что старухи отступились от неё. Они испугались, что красавица испортит своё лицо слезами, и принялись забавлять её: они стали петь, шутить и хлопать в ладоши, но красавица была безутешна. Тогда старухи стали плясать, но и это не помогло.

Наконец старухи выбились из сил и сказали:

— Пускай эта девчонка лопнет от слёз, больше мы к ней не подойдём!

Они сели в сторонке, ворча и глубоко вздыхая. Они так измучились, забавляя девушку, что вскоре заснули. Этого только и ждал Ярты-гулок. Он подкрался к плачущей Бахты-Гюль и шепнул ей на ухо:

— Не пора ли приниматься за дело, дочь соседа?

Девушка рассердилась:

— Не болтай пустого, малыш! Ворота закрыты на все засовы. Никогда мне не выйти из этого дома!

Но Ярты был настойчив:

— Молчи! Слушай меня во всём, и ты сегодня же будешь дома.

Гюль не поверила малышу, но промолчала. А кто молчит, тот согласен. Ярты принялся за работу.

Он разыскал ножницы и бесшумно подкрался к служанкам. Он стащил с них головные платки и быстро обрезал старухам косы. Он сделал это так ловко, что они ничего не слыхали. Но самое главное было еще впереди. Ярты-гулок притащил два мешка-бурдюка с простоквашей, вылил простоквашу в большую глиняную чашку, потом подумал немножко и надел бурдюки старухам на затылки. Они опять ничего не слыхали. Теперь оставалось самое трудное. Ярты растрепал косы служанок и стал приклеивать их простоквашей к щекам и ‘подбородку своей подруги.

— Оставь меня! Уходи! — в испуге зашептала красавица.

Но Ярты-гулок хитро подмигнул подруге:

— Ни слова! Уж не хочешь ли ты навсегда остаться в купцовом доме?

И девушка покорилась.

Ярты приклеил последнюю прядь волос к лицу девушки и даже залюбовался своей работой: у красавицы Бахты-Гюль выросла длинная-предлинная борода, а над верхней губой стали торчком жёсткие седые усы. День был жаркий, и простокваша мгновенно пристала к лицу красавицы. Ярты подёргал подругу за бороду и убедился, что оторвать её невозможно. Ярты очень обрадовался.

— Крепко сделано! Посмотрим теперь, понравится ли жениху невеста с седой бородой!

Так сказал Ярты. Он схватил соломинку и, подбежав к одной из старух, стал щекотать у неё в носу. Старуха чихнула и проснулась. Она чихнула так громко, что разбудила свою соседку. Служанки разом зевнули и замотали головами: тяжёлые бурдюки крепко сидели на их затылках. Они принялись бегать по кибитке, но никак не могли их стряхнуть. Когда же, наконец, женщины освободились от мешков и взглянули друг на друга, они так закричали, что верблюды во дворе оборвали поводья и убежали в пески.

— Вах, горе! Вах, беда! — визжали старухи. — Злой джинн подшутил над нами и украл наши чудесные косы! Наши головы облысели!

Всё это видела Бахты-Гюль и с трудом удерживалась от смеха.

— Что с вами, женщины! — воскликнула она, наконец.

Служанки взглянули на девушку и окаменели от ужаса: у красавицы выросла борода! Они решили, что в дом забралась нечистая сила, и с криком бросились бежать из кибитки. Они кричали так громко, что тотчас же прибежал сам хозяин дома. Увидев невесту с длинной седой бородой, купец схватился за сердце и упал на ковёр, как мёртвый. Тогда сбежался весь дом. Служанки облили купца холодной водой, и он очнулся.

— Гоните вон это чудовище! — завопил купец, сам не свой от страха. — И позовите скорей моего друга муллу, чтобы он день и ночь читал очистительные молитвы до тех пор, пока не изгонит из моего дома коварных джиннов!

Старухи подхватили девушку под руки и вытолкнули за ворота.

Теперь забудь про купца и слушай про девушку.

Очень обрадовалась Бахты-Гюль, оказавшись за воротами купцова дома. Быстрее ветра помчалась она к родной кибитке. Ярты сидел у неё на плече и громко смеялся. Он смеялся над купцом и его служанками. Так добежали они до большого арыка с прохладной и чистой водой. Гюль зачерпнула воды и принялась смывать с лица волосы. Но простокваша так крепко схватила их, что бороду и усы можно было оторвать только вместе с кожей. Девушка торопилась. Она стала рвать бороду и закричала от боли.

— Не спеши! Спокойнее, Гюль! — кричал ей малыш, но красавица не слушала его. Она упала на землю и громко запричитала:

— Как я буду жить с такой бородой! Ишаки и те станут надо мной смеяться!

Ярты ответил:

— Успокойся! Если тебе не нравится твоя борода, пойдём скорее в дом моей матери. Там я развею твоё горе, как ветер тучи. Поверь мне, ты станешь ещё красивее, чем была прежде!

Они пошли.

Когда старая мать Ярты-гулока увидела сына и с ним девушку с большой бородой, она вскрикнула и хотела разразиться слезами, но Ярты-гулок остановил её:

— Апа-джан, если ты закричишь, ты погубишь нас. Старый купец прибежит сюда и узнает то, чего ему не следует знать. Лучше согрей нам большой казан воды и помоги умыть дочь нашего соседа.

Так они и сделали.

На другой день Бахты-Гюль, цветок счастья, и проворный Ярты-гулок снова вместе встречали утро. Не для старого купца Мухаммеда, а для маленького друга распевала Гюль свою девичью песню:

Как лимон, сады желты,

С веток падают листы….

А Ярты-гулок подпевал ей тоненьким голоском:

Стал янтарным виноград,

Стал рубиновым гранат.. .

Так пели они и радовались жизни, а богатого купца по-прежнему грызла злая скука.

Пускай добрый получит всё, что пожелает, а злой человек ничего не получит. Так ему и надо!

Нашли ошибку?

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста сказки «Сказка о бородатой невесте» и нажмите Ctrl+Enter.

Читайте также
Сказка «Не поджигай сам сгоришь, не рой яму сам угодишь»

Что было, то было, чего не было, того не было.
Рос без отца, без матери на дядюшкиных хлебах... Читать текст полностью →

Сказка «Серебряная тюбетейка»

Было ли это или не было, — жил старый падишах, властелин земли и воды, повелитель народов и... Читать текст полностью →

Сказка «Ярты-Гулок и разбойники»

Однажды к отцу Ярты-гулока пришёл гость из далёких краёв. Это был его старый друг — знаменитый... Читать текст полностью →

Сказка «Царь-обжора»

Жил да был царь-обжора. Еще не рождалось такого хвастуна, который был бы хвастливей царя-обжоры... Читать текст полностью →

Комментарии читателей 0