Лето заканчивалось и уже чувствовались размашистые уверенные шаги осени. Раньше времени она мазнула рыжей краской по березовым макушкам, а теперь по просьбе лета пыталась их отмыть.
Никита сидел на веранде и смотрел в окно. Ему очень хотелось пойти гулять, но осень увлеклась любимым занятием, и дождь никак не заканчивался.
«Друзей я сегодня не увижу», вздохнул Никита и отправился на кухню на призывный сладкий аромат — бабушка варила вишневое варенье.
— Внучек, принеси, пожалуйста, банки с чердака, — попросила она.
Мальчик тут же помчался за лестницей. Лазать на чердак без дела бабушка не разрешала, а Никите очень хотелось добраться до чердачных сокровищ.
Увидев посреди чердака корзину со своими старыми игрушками, мальчик, забыв о бабушкиной просьбе, бросился к ней. Поиграв в солдатики, он отправился на поиски настоящих сокровищ.
Вдруг в самом дальнем углу Никита заметил старое кресло-качалку с ручками из темного дерева. Подойдя ближе, он разглядел совсем старое: деревянные ручки были изъедены древесными жучками, полинявшая обивка порвана. Не смотря на это, кресло все равно притягивало к себе необъяснимым старинным уютом.
Мальчик осторожно опустился на продавленное сиденье и несколько раз качнулся. Неожиданно, прямо из-под него раздался тихий старческий голос.
— Наконец-то, я кому-то понадобилось! Как мне надоело пылиться на чердаке, — заговорило кресло с легким немецким акцентом. — Я привыкло жить в комнате среди людей. Я нуждаюсь во внимании и уходе. Мое бесценное дерево надо постоянно протирать от пыли и грязи. А уж как мне надоели эти противные древесные жуки! Они так щекотно грызут меня, а я терпеть не могу щекотку, — ворчало кресло. – Сколько лет я служило людям, а они забыли про меня. О, эта людская неблагодарность! А ведь на мне сидело множество знаменитых людей. Сколько я слышало важных разговоров и тайных бесед. Впрочем, еще больше я слышало разговоров пустых и бессмысленных. Люди, почему-то, не жалеют своего, драгоценного времени и тратят его на болтовню. — Кресло грустно вздохнуло. — На чем я остановилось? Ах, да, неторопливые беседы, красивые дамы, солидные кавалеры, воспитанные дети. Интересно, куда они все, так неожиданно пропали? А какая вокруг меня была мебель! Буфеты красного дерева, диваны с резными позолоченными ручками, изящные столики. На них красовались фарфоровые статуэтки и шкатулки из драгоценных пород деревьев и полудрагоценных камней. Их привозили из Индии и Африки. Но самая моя любимая шкатулка была из Германии. У нее внутри была нежная, чудесная музыка. Ах, мой милый Августин, Августин, Августин…, — запело кресло скрипучим голосом, покачивая Никиту в такт мелодии.
«Почему я не удивляюсь, что кресло разговаривает? Наверное, это дождь во всем виноват? Во время дождя и воздух, и звуки кажутся другими», подумал Никита.
А кресло, закончив петь, вновь затараторило. За долгие годы одиночества оно соскучилось по общению и торопилось наверстать упущенное время. Не успев до конца рассказать одну историю, оно начинало другую.
Сначала Никита слушал внимательно, но вскоре все события и имена перемешались у него в голове.
— Скажите, пожалуйста, уважаемое кресло, — перебил он кресло, – сколько вам лет?
— Точно я не могу сказать, мой дорогой мальчик. Помню только, что меня изготовили в середине девятнадцатого века в Петербурге, в знаменитой мастерской мастера Штолле. Он лично полировал меня своими знаменитыми руками.
«Так вот откуда у кресла немецкий акцент», догадался Никита.
А кресло вновь пустилось в воспоминания. Теперь оно с упоением вещало о своем любимом мастере Штолле и его семействе.
Никите этот рассказ был не интересен, и он вновь перебил кресло:
— Простите, уважаемое кресло, а не случались ли с вами необычные приключения? Может быть вы попадали на необитаемый остров или на пиратский корабль?
— Увы, мой юный друг. Ничего подобного со мной не произошло, но я знаю историю о пирате Джонни. Ее мне рассказала индийская шкатулка из сандалового дерева. Вот она была настоящей путешественницей и даже совершила дальний путь из Индии в Европу. По пути во Францию она была захвачена вместе с другими ценностями пиратами, которыми командовал знаменитый английский пират Лаки Джек.
— Уважаемое кресло, расскажите мне эту историю! – Мальчик подскочил от нетерпения.
— Милый, мальчик, не могли бы вы не делать резких движений, ведь я могу рассыпаться от старости! — испуганно вскрикнуло кресло.
— Никита, ты что уснул?! — Раздался снизу недовольный голос бабушки.
Мальчик хлопнул себя ладонью по лбу:
— Эх, я совсем забыл про банки!
— Итак, — таинственным голосом начало рассказ кресло, но Никита исчез
Вручив бабушке банки, мальчик стремглав помчался обратно.
— О, я не ожидало тебя увидеть так быстро, мой юный друг! — от радости, у кресла почти пропал немецкий акцент. – Садись и слушай историю о пирате, который стал учителем.
Давным-давно в деревне у моря жил мальчик Иван. Его отец был рыбаком, а мать занималась домом и детьми, как и положено каждой женщине. Иван был старшим в семье и с раннего детства помогал отцу рыбачить. Когда ему исполнилось двенадцать лет, отец утонул. Мальчик остался единственным кормильцем семьи. И хотя ему было трудно управляться с лодкой, он каждый день выходил в море.
Однажды, когда Иван рыбачил недалеко от берега, поднялся сильный ветер, и лодку понесло в открытое море. Несколько часов утлое суденышко носило по волнам. Все это время мальчик молил Бога и святого Николая Чудотворца о спасении. Его молитвы были услышаны, и Ивана подобрал, проходящий мимо корабль. Увидев на мачте черный флаг с черепом, мальчик понял, что его спасли пираты.
Командовал ими знаменитый Лаки Джек. Он захватил и ограбил множество судов, и не был ни разу пойман, хотя за ним охотились власти нескольких стран.
Лаки Джек оставил мальчика на корабле и дал ему новое имя Джонни. Старому морскому волку русский мальчик почему-то пришелся по душе.
— Не каждый сможет выжить в таком шторме. Мальчишка будет моим преемником, — объявил он своей банде.
Иван пытался объяснить, что спасся с Божьей помощью по молитвам святого Николая. Они его не поняли.
Пиратам не нравилось решение главаря, но с ним никто никогда не спорил, так как недовольные всегда оказывались повешенными на высокой мачте.
Лаки Джек учил Ивана английскому и испанскому языку, обучал его навигации. Мальчик оказался сообразительным. Учение давалось ему легко, и вскоре он свободно заговорил на обоих языках.
— А ведь я не всегда был пиратом, малыш, — однажды сказал Лаки Джек мальчику. — Очень давно, в другой жизни, я был простым учителем в школе. Я бы и работал так всю жизнь, если бы не мой вспыльчивый характер. Мальчишки часто выводили меня из себя. Однажды сынок какого-то богатея обозвал меня нищим учитилишкой. Я не сдержался и выпорол его при всем классе. Меня судили и приговорили к десяти годам каторги. С тех пор я ненавижу богатеев и непослушных мальчишек.
Мне удалось сбежать из тюрьмы. Вместо каторги я отправился в ближайший порт и устроился матросом на первый попавшийся корабль. Наш капитан обращался с командой очень жестоко. За малейшую провинность нас били и морили голодом. Мне все это надоело, и я подбил команду на бунт. Мы захватили судно и вывесили пиратский флаг. Вот так я стал пиратом.
«Бедный, бедный Лаки Джек», — подумал Иван, а вслух воскликнул на родном языке:
— Господи, помилуй и спаси Джека.
— Что ты сейчас сказал? – грозно спросил пират.
— Я попросил Бога спасти твою душу.
— Знаешь, когда-то я тоже верил в Бога и молился ему, — почему-то шепотом сказал Лаки Джек, — но теперь мне так стыдно за все мои злодеяния, что я опустил руки и смиренно иду в ад.
— Лаки Джек, так нельзя. Моя мама и отец говорили, что Господь простит всех раскаявшихся грешников! И тебя Бог простит, только надо покаяться во всех злых делах! А может быть, ты снова начнешь молиться? – Иван с надеждой посмотрел в глаза пирата — они были полны слез.
Мальчик хотел обнять Лаки Джека, но тот резко оттолкнул его и грозно прорычал:
— Упаси тебя Бог сделать что-то не так, как я скажу. Тут же брошу тебя на съедение акулам.
Прошло несколько лет. Иван вырос, возмужал и забыл свое настоящее имя. Он был вынужден сражаться вместе с командой, захватывая богатые корабли. Джонни научился управлять судном. Выучил три языка, но забыл родной язык. Всем радовал будущий приемник Лаки Джека, кроме одного: Джонни был очень добрым. Он не мог добить раненого противника и всегда заступался за пленных.
— Нельзя быть таким мягкотелым, — злился Лаки Джек, — если не убьешь ты, то убьют тебя. Это закон.
Пираты намекали своему главарю, чтобы он избавился от Джонни.
— Доброта этого парня погубит нас, командир. Давайте высадим парнишку на какой-нибудь необитаемый остров и дело в шляпе, — говорили они.
— Этот парнишка приносит нам удачу, — защищал Лаки Джек своего любимца, — после того как мы его подобрали, мы стали богаче в сотню раз. Он словно магнит притягивает к нам богатые корабли.
Команда боялась своего главаря и не трогала Джонни.
Однажды во время абордажа французского торгового судна Лаки Джек был смертельно ранен. Перед смертью он собрал команду и сказал:
— Слушайте мою волю. Я умираю. Теперь управлять кораблем и вами будет Джонни. Каждый, кто причинит ему вред или ослушается его, будет мною проклят. Я достану вас и с того света.
Лаки Джек умер. Его тело зашили в парус и бросили в море.
Джонни перебирал вещи в капитанской каюте, когда к нему пришла делегация от команды.
— Мы чтим память Лаки Джека, и уважаем его волю, но ты нам не нравишься. Поэтому прямо сейчас мы спустим на воду шлюпку, дадим тебе немного воды и еды и попрощаемся с тобой навеки, — сказали пираты.
Спорить с ними было бесполезно.
Когда корабль, скрылся из виду, юноша взял весла и начал грести. Три дня он провел в море, а на четвертый увидел полоску берега.
Море привело Джонни к родному берегу. Его мать и родные с трудом узнали в странно одетом юноше давно пропавшего мальчика. Радости их не было предела. Огорчало одно – Иван их не понимал; Но дома с ним случилось чудо — увидев икону Николая Чудотворца, он тут же вспомнил родной язык.
На следующий вечер вся деревня собралась слушать рассказы Ивана. Историй и приключений было так много, что говорить он закончил за полночь. Когда гости разошлись, к юноше подошел священник и сказал:
— Твоя мать каждый день молилась о твоем спасении. Только благодаря ее молитвам ты остался жив и вернулся домой. Помни об этом и всегда за все благодари Господа, Божью Матерь и святых.
Жизнь Ивана вновь изменилась. Он начал ходить в церковь, пришел к глубокой вере в Бога. Вскоре он взялся учить деревенских ребятишек навигации и иностранным языкам. Многие из его учеников стали знаменитыми капитанами.
Вот как бывает в жизни: из учителя получился пират, а из пирата учитель, — закончило кресло рассказ.
— Жалко, что никто из моих учителей не был пиратом, — вздохнул Никита, — кстати, а где вы видели эту шкатулку.
— Мы виделись в начале двадцатого века в доме у твоей прабабушки, она хранила в ней ладан.
«А я ничего не знаю о жизни своих предков», — огорченно подумал Никита.
Он не заметил, как за чердачным окошком стемнело.
— Спасибо за рассказ, но мне пора идти.
— Послушай, мальчик у меня в запасе есть еще истории. Попроси бабушку забрать меня отсюда, и я их тебе расскажу. Здесь очень тоскливо, и, вообще, я могу простудиться. Кхе, кхе, — натужно покашляло кресло.
— Я постараюсь.
Никита спустился вниз. На кухне было светло. Румяная бабушка сидела за столом перед горкой горячих пирожков.
Уплетая угощение, Никита передал просьбу кресла.
— Давай заберем его с чердака. Оно знает множество интересных историй.
— А ты знаешь, почему я отправила кресло на чердак? – улыбнулась бабушка.
— Наверное, потому что оно состарилось.
— Нет, мой дорогой внучек, не поэтому. Хорошая мебель с годами становится только ценнее, — бабушка погладила Никиту по голове, — это кресло постоянно болтало, и никому не давало спокойно посидеть. Оно высказывало свое мнение по каждому поводу и без повода. Гордыня у него была непомерная. Но, может, с годами оно стало спокойнее? Пожалуй, я подумаю над твоей просьбой.
Вернувшись в город, Никита рассказал друзьям историю об Иване и пиратах. И теперь в каждом учителе они видели бывшего пирата.
Но каждому увлечению приходит конец и, втянувшись в учебу, Никита забыл о приключениях русского мальчика, о пиратах, и о говорящем кресле. Вспомнил он о нем лишь на следующее лето, когда снова приехал к бабушке.
Кресло-качалка стояло в углу веранды, поблескивая новым лаком. Никита уселся в перетянутое сиденье, ожидая услышать знакомый скрипучий голос.
— Здравствуйте, кресло. Это я Никита. Почему вы молчите? Что случилось? Мальчик ласково погладил его ручки, но кресло молчало.
— После реставрации оно превратилось в обыкновенное кресло, — сказала бабушка, увидев растерянное лицо мальчика. — Вероятно, мастер, вернувший ему былую красоту, не вложил в работу душу, а бездушные вещи не разговаривают.
— А я думаю, что кресло замолчало от обиды. Слишком долго оно было одиноким, — сказал Никита и решил, что обязательно придумает, как вновь разговорить старое кресло.
