I. О думе
Раз был праздник. Благородные дети играли в песочек. И все у них шло хорошо, и сами они были такие умные, и костюмчики на них изрядные, и ручки чистенькие. Вдруг приходит уличный мальчишка: волосы сосульками, рыжие, нос вверх ноздрями смотрит, босой да корявый. И гнусит:
— Прими-ите в игру-у. Благородные дети ему и говорят:
— Нет, нет, уходи. Ты нас еще гадким словам изучишь.
— Ей-богу, не научу. Вот лопни глаза… Прими-ите…
— Нет, уходи, уходи. У тебя коклюш и дифтерит. Нам мама не велит с тобой водиться.
— Да она не узнает. Ей-богу. А я вас научу гнезда разорять. И еще я умею муравьев рыть… И лягушек надувать умею соломинкой.
— Ну? А не врешь?
— Ей-богу.
И приняли его благородные мальчики в игру. А он взял да нарочно всем и напакостил. Одному благородному ребенку крапивы в панталончики натолкал, дру ому синяк подставил под глазом, а самого главного генеральского ребенка завел в лужу, да там и посадил и оставил сидеть. А потом всех выбранил дурными словами и убежал.
Прибежали на их крик родители и очень разгневались. Всех благородных мальчиков по домам развели и по пустым комнатам рассажали. А про уличного мальчишку сказали:
— Ладно! Попадись ты в другой раз! А он стоит за забором, кажет язык, вертит кукиш и дразнится:
Это все, милые родители, присказка. Сказка еще впереди.
II. О Конституции
Жил-был мальчик. И жила-была большая дворовая собака. Она ж’ила в конуре на цепи. Она была добрая-предобрая, но голодная. И мальчик ее все дразнил.
Вот он раз однажды привязал на длинную веревку кусок жирной говядины. Потом подошел к конуре и опрашивает:
— Бабачка, а бабачка, хочешь ньям-ньям?,
— Гав!
— Очень хочешь?
— Гав, гав!
Тогда мальчик кинул ей мясо. Тогда собака хам! — и проглотила мясо. А мальчик взял за конец веревку и вытащил мясо назад. И опять спрашивает:
— Бабачка, а бабачка, хочешь кушать?
— Гав! гав! гав!
Он опять ей кинул мясо, собака опять проглотила, а он опять взял да вытащил назад. И опять опрашивает:
— Не боюся никого, Кроме бога одного…
— Бабачка, говядинки хочешь?
Тогда собака рассердилась. Кинулась, оборвала цепь и разодрала на мальчике новые штанишки сверху донизу. Мальчик убежал, а собака взяла ‘да и съела все мясо, и с веревкой.
Заплакал мальчик горькими слезами. Стал жаловаться папе-маме, дяде-тете. А папа-мама, дядя-тетя и говорят:
— А ты бы не дразнил собаку. Она голодная. Теперь вот ее и на цепь не посадишь.
