Моя малышка! Ты уже устала. Как быстро ночка темная настала! Осенний холод и осенний мрак. А ты в кроватку не идешь никак. Ты тихо-тихо полежи немножко, и добрый сон найдет к тебе дорожку. И сам придет, и сказку приведет.
В дальнем-дальнем лесу на маленькой горушке в небольшой избушке жили-поживали, годы коротали старичок-лесовичок и старушка-лесовушка. Дружно жили, лес сторожили. Из года в год, из века в век их не тревожил человек.
А кругом красота – глаз не отведешь! И грибов и ягод, сколько хочешь, найдешь. Мирно жили в лесу и звери, и птицы. Могли старички своим лесом гордиться.
И были у них два помощника, два медведя: хлопотунья Маша и ворчун Федя. Такие мирные и ласковые с виду, они не давали лесовичков в обиду.
И все бы ладно, все прекрасно, да однажды осенним утром ясным неожиданно с верхушки елки высокой закричала тревожно Сорока. Попрятались звери, разлетелись птицы, выжидают: что же такое случится?
Наполнился лес и гулом, и криком, и беспокойством, и шумом великим. С корзинами, ведрами и рюкзаками люди приехали за грибами. До самого вечера машины гудели, а старичок-лесовичок и старушка-лесовушка, в избушке спрятавшись, сидели. И ночью-то, бедные, глаз сомкнуть не посмели.
А утром солнышко ясное выкатилось из-за горушки, осветило и лес, и избушку-вековушку. Вышли старички, на завалинке посидели, на солнышке косточки погрели и пошли поразмяться, по лесу прогуляться. По сторонам поглядели – и обомлели: лес не лес, а какая-то свалка, которую и лесом-то назвать жалко. Банки, бутылки, бумажки и тряпки повсюду разбросаны в беспорядке.
Старичок-лесовичок затряс бородою:
— Да что же это делается такое?! Пойдем, старушка, лес прибирать, мусор убирать, а то ни звери, ни птицы здесь не будут водиться!
Смотрят: а бутылки и банки вдруг вместе собираются, друг к другу подбираются. Закрутились винтом – и вырос из мусора зверь непонятный, тощий, неопрятный и ужасно противный притом: Хламище-Окаянище. Костями грохочет, на весь лес хохочет:
Вдоль дороги по кустам –
Хлам, хлам, хлам, хлам!
По нехоженым местам –
Хлам, хлам, хлам, хлам!
Я – великий, многоликий,
Я – бумажный, я – железный,
Я – пластмассово-полезный,
Я – бутылочно-стеклянный,
Я – проклятый, окаянный!
Поселюсь в твоем лесу —
Много горя принесу!
Испугались лесовички, кликнули медведей. Прибежали хлопотунья Маша и ворчун Федя. Зарычали грозно, встали на задние лапы. Что осталось делать Хламищу-Окаянищу? Только драпать. Раскатился он мусором по кусточкам, по канавам и кочкам, да все подальше, да все в сторонку, чтобы не достали медведи ни одну бумажонку. Собрался в кучу, завертелся винтом, и снова стал Хламищем-Окаянищем: зверем тощим и противным притом.
Что делать? Как до Хламища-Окаянища добраться? Сколько можно по лесу за ним гоняться? Приуныли старички-лесовички, притихли медведи. Только слышат: кто-то поет и по лесу едет. Смотрят: а это Лесная Царица на огромной огненно-красной лисице. Едет – удивляется: что это столько мусора в лесу валяется?
— Убрать немедленно весь этот хлам!
А лесовички в ответ:
— Да не справиться нам! Это не просто хлам, это – Хламище-Окаянище: зверь непонятный, тощий, неопрятный.
— Не вижу никакого зверя и вам не верю!
Лесная Царица нагнулась, за бумажкой потянулась, поднять захотела. А бумажка от нее улетела. Собрался весь мусор в кучу и завертелся винтом, стал Хламищем-Окаянищем: зверем тощим и противным притом.
Не испугалась Царица Лесная:
— Ишь ты, невидаль какая! Вот так зверь! Просто куча хлама! Плачет по тебе хорошая яма!
Рукой махнула – земля расступилась, глубокая яма получилась. Свалился туда Хламище-Окаянище, выбраться не смог, на дне залег.
Засмеялась Лесная Царица:
— Вот так — годится!
Старички-лесовички отпустить ее не хотят, и все тут. Хламище исчез, да осталась забота.
— А если снова приедут люди, что мы, Матушка, делать будем?
— Попросите Машу, попросите Федю, пусть приведут они в лес медведей!
Успокоился лес. Уехала Лесная царица на огненно-рыжей лисице. Старички-лесовички вернулись в свою избушку-вековушку, живут-поживают, чаек попивают. Хмурится небо иль солнышко светит, лес – он прекрасен и радостно светел. В шепоте листьев, в дыхании ветра столько отрады и радости светлой! Нежные звуки и чистые краски, лес – это самая дивная сказка!
Да только опять загудели машины, люди с корзинками в лес заспешили. И заспешили Маша и Федя звать на подмогу соседей-медведей. Зашли они в лес, зарычали, поднялись на задние лапы. Испугались люди и давай драпать! В этот лес они вернутся нескоро, да оставили мусора целую гору.
Не растерялись Маша и Федя, научили медведей, окружили они Хламище-Окаянище, к яме погнали, в яму загнали. Он оттуда выбраться не смог, на дне залег.
Да только на этом не кончились беды старушки-лесовушки и лесовичка-деда. Нагрянули в лес браконьеры-негодники, за медвежьими шкурами охотники. Услыхали, что в этом лесу есть медведи. Спасайся, Маша! Спасайся, Федя! От выстрелов горестно лес задрожал. Кто смог – улетел, а кто смог – убежал. Безрадостно стало в лесу отчего-то. Охота! Охота! Охота! Охота!
Да только охотники вдруг замечают: рыжий огонь за кустами мелькает.
— Спасайтесь! Из леса скорее бежим! С пожаром не шутят! Погибнем! Сгорим!
Охотники с шумом в машины забрались, перепугались, из леса умчались. А это всего лишь Лесная Царица промчалась на огненно-рыжей лисице. Взмахнула рукою – исчезла горушка, исчезла с лесовичками избушка. И лес зачарованный тоже исчез. Скрылся, будто сквозь землю провалился. И стало на том месте отчего-то огромное непроходимое болото.
Ждет Лесная Царица, когда люди добрыми и мудрыми станут, в лесу безобразничать перестанут.
